Кэтрин О`Нил - Последний разбойник
Он подошел ближе, присел на край постели. Взял в свою огромную руку маленькую ладонь Кристины.
– Ты понимаешь, девочка, что подумает твоя мать, если я устрою для тебя это свидание. Ни много ни мало – в Ньюгейтской тюрьме! Неподходящее место для такой женщины, как ты.
– Ты прекрасно знаешь, что моя мать согласна со всем, что ты делаешь. Кроме того, ей вовсе необязательно знать о том, куда я отправляюсь. Ей достаточно будет знать, что я куда-то выехала вместе с тобой. Не волнуйся, вопросов она задавать не станет. Знаешь, я не люблю шантаж, но… Если я согласна держать в тайне то, что произошло между тобой и бандитом в ночь дуэли, то и ты не станешь выдавать моих секретов, верно? Так сказать, тайна за тайну, молчание за молчание.
– Ты просишь помощи у человека, которого всегда презирала. Объясни, почему ты считаешь, что я откликнусь на твою просьбу? И что ты собираешься предложить взамен?
Кристина понимала, что от нее потребуется, и готова была пойти на это.
– Я могу предложить много, очень много. Но прежде я должна увидеться с бандитом и сказать ему все, что я о нем думаю. Иначе это будет мучить меня в ночных кошмарах.
– Не хочу стать причиной твоих кошмаров, – заботливо сказал принц. – Но все не так просто.
– Берти, неужели у тебя не хватит сил исполнить мою просьбу? Ну, что тебе стоит?
– Поставим вопрос иначе, дорогая Кристина. Во что эта просьба обойдется тебе?
Она твердо посмотрела ему в глаза.
– Любая цена не покажется мне слишком большой.
Они обменялись понимающими взглядами, и Берти уставился на грудь Кристины.
Затем, не говоря ни слова, прошел к двери, открыл ее и высунул голову. Вынув торчащий с внешней стороны ключ, он переставил его во внутреннюю скважину, прикрыл дверь и запер ее. В его глазах горело нетерпение.
Кристину охватила паника.
– Но не здесь же, Берти! Не в доме моей матери, на самом деле!
– Ты сама сказала, что твоя мать безропотно согласится со всем, что мне будет угодно сделать. Она не станет ни беспокоить нас, ни задавать лишних вопросов. Более того, она, как мне кажется, будет только приветствовать твой поступок.
Все это было правдой. Он хорошо знал характер ее матери.
Берти пошел к постели, раздеваясь на ходу и похотливо рассматривая Кристину.
– Я постараюсь не задеть твою рану, – пообещал он.
– Неважно, Берти, – опустила голову Кристина. – Ты не можешь задеть меня.
Кристина отдавалась принцу, прикрыв глаза и стиснув зубы. Каждое движение его массивного тела отзывалось болью в плече и сердце. Про себя, как молитву, она повторяла: «Это спасет Ричарда».
Наконец Берти отвалился в сторону и долго лежал, тяжело дыша. Тело его блестело от пота. Он прикрыл глаза и гладил обнаженное тело Кристины. Ей были противны его прикосновения, но надо было терпеть. Скоро все кончится и…
– Мне мало того, что ты просто позволила мне, мой ангел, – сказал Берти, и глаза его похотливо блеснули. – Я совершенно не ощутил встречного желания. Попробуем еще разок?
Кристина прикрыла на минуту глаза. Мысли о будущем, об их с Ричардом будущем вернули силы. Кристина обняла принца, принялась целовать его, имитируя страсть. Не отрывая губ, Берти грузно перевернулся, пробежал жадной рукой по ее животу, скользнул ниже…
– Как долго я мечтал о твоем теле, – хрипло прошептал он и снова принялся с бешеной страстью целовать Кристину. – Ты даже представить себе не можешь, как я хотел тебя, проводя ночь за ночью в объятиях случайных женщин. Ни от одной из них я не получал того, что даришь мне ты. Ни одну не желал так, как тебя.
Он резко повернулся, Кристина невольно вскрикнула от боли.
– Скажи мне, моя сладкая, что-нибудь. Поговори со мной. Никто не умеет так разговаривать в постели, как ты. Ну же!
Кристина прижалась к его уху и принялась нежно шептать, преодолевая отвращение.
Он долго не отпускал ее, настаивая на том, чтобы она вела себя в постели так же, как в те далекие дни, когда их роман был в самом разгаре. Наконец Кристина решила, что Берти до конца исчерпал запасы своей мужской силы, и облегченно вздохнула. Но она ошибалась.
Подняв голову, она увидела, что Берти стоит возле постели с банкой крема. Принц похотливо усмехнулся и сказал:
– Как ты помнишь, дорогая, я неутолим в любви.
Да, что и говорить, в искусстве любви Берти был незаурядным мастером.
И все-таки это кончилось. Кристина чувствовала себя настолько уставшей, что у нее не было сил пошевелиться. Больше всего ей хотелось укрыться одеялом и уснуть, забыв обо всем. Но Кристина заставила себя встать, натянула платье.
– Побыстрее одевайся, – поторопил ее Берти прежним, официальным тоном.
– Не хочешь же ты сказать, что мы отправляемся немедленно? – закричала Кристина. – Прямо сию минуту?
– Если хочешь увидеть своего бандита, надо ехать сейчас.
Принц подошел к столу, взял перо и начал что-то писать.
– Но, Берти, я должна принять ванну, и…
Он оторвался от письма и жестко посмотрел на Кристину.
– Повторяю. Если ехать, то сейчас.
Он закончил писать. Кристина не сводила с принца глаз.
«А может быть, он знает всю правду? – мелькнуло у нее в голове. – Иначе зачем так торопится? Почему хочет, чтобы я предстала перед своим любовником измятая, пропахшая чужим мужским потом?»
– Эта записка позволит тебе проникнуть в Ньюгейт, – все так же официально пояснил Берти. – Увидев мою подпись, никто не станет задавать вопросов. Я написал, чтобы тебя оставили с заключенным наедине. Полагаю, это отвечает твоим желаниям.
И он остро взглянул на Кристину.
– Благодарю, Берти. Ты очень добр.
– На сегодняшний день твой бандит – единственный заключенный в тюрьме. Надеюсь, тебе ничто там не будет угрожать. Я, как ты понимаешь, не могу сопровождать тебя. Правда, могу дать тебе свою охрану. Я выйду у «Мотта», а ты можешь взять мою карету и моих людей.
Он помахал листком, чтобы просушить чернила. Затем протянул его Кристине и заглянул ей в глаза, словно пытаясь понять правду.
– Тебе очень нужно увидеть его, раз ты пошла на такие жертвы?
Кристина оставила его вопрос без ответа.
– Ты ничего не скажешь матери? – спросила она. – Помни, ты обещал.
– Как скажешь, Кристина. Если тебе это доставит удовольствие… В конце концов, свое удовольствие я получил.
Он одарил Кристину слабой улыбкой, которая свидетельствовала о том, что прежние чувства к ней, пожалуй, еще живы в глубине его души.
– Я пришлю горничную, она поможет тебе собраться, – сказал Берти. – А я тем временем спущусь, чтобы засвидетельствовать свое почтение маркизе и сказать ей, что мы с тобой уезжаем. Помни, дорогая, у тебя на все есть три минуты. Если не успеешь, я уеду один.
